Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифом и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок - а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" - впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь XX век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифом и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок - а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" - впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь двадцатый век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифов и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок – а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" – впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь двадцатый век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифов и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок – а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" – впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь двадцатый век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифом и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок - а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" - впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь XX век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифов и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок – а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" – впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь двадцатый век был бы иным.

Легендарный сценарист Алан Мур и художник Эдди Кэмпбелл создали одну из самых значительных вещей во всей комикс-культуре. В книге "Из ада" Мур рассказывает историю Джека Потрошителя, самой одиозной фигуры в мире серийных убийств, окруженной множеством мифов и домыслов. Мур с бесконечным изяществом строит вокруг уайтчепелских убийств сложнейшую конструкцию из масонских заговоров, исторических параллелей, мифологических и художественных отсылок - а затем с тем же изяществом разрушает ее, признаваясь, что предложенный им вариант событий вовсе не является истиной в последней инстанции. Как бы то ни было, "Из ада" - впечатляющее полотно жизни низов Лондона конца XIX века и подробнейший экскурс в глубины подсознания безумца, без которого весь двадцатый век был бы иным.

Алан Мур назван критиками «лучшим создателем комиксов в истории и одним из самых значительных британских писателей последних пятидесяти лет». Он начал писать и рисовать для английских андеграундных журналов 70-х, позднее его талант оказался востребован крупными корпорациями Marvel, DC и Голливудом, но Мур вновь вернулся к контркультуре и независимым издательствам. Принципиальный эксцентрик, он больше заинтересован в творчестве и магии, чем в бизнесе или выпуске бестселлеров. Теперь его каждая новая книга воспринимается как пророческое откровение. Алан Мур своей магией слова превратил комикс в настоящее искусство. «Паркин создал проницательную, скрупулезную, справедливую и местами очень забавную биографию. А учитывая неизменно мрачный, неблагоразумный и раздражительный объект исследования — значительное достижение. Эта книга должна стоять на полке у каждого хоть наполовину вменяемого профайлера-криминалиста». — Алан Мур

Алан Мур назван критиками «лучшим создателем комиксов в истории и одним из самых значительных британских писателей последних пятидесяти лет». Он начал писать и рисовать для английских андеграундных журналов 70-х, позднее его талант оказался востребован крупными корпорациями Marvel, DC и Голливудом, но Мур вновь вернулся к контркультуре и независимым издательствам. Принципиальный эксцентрик, он больше заинтересован в творчестве и магии, чем в бизнесе или выпуске бестселлеров. Теперь его каждая новая книга воспринимается как пророческое откровение. Алан Мур своей магией слова превратил комикс в настоящее искусство. «Паркин создал проницательную, скрупулезную, справедливую и местами очень забавную биографию. А учитывая неизменно мрачный, неблагоразумный и раздражительный объект исследования — значительное достижение. Эта книга должна стоять на полке у каждого хоть наполовину вменяемого профайлера-криминалиста». — Алан Мур

Легенда комиксов Алан Мур и блестящий художник Джейсен Берроуз представляют "Неономикон" и "Двор", которые вместе с графическим романом "Провиденс" образуют культовую Лавкрафтианскую трилогию. Один из лучших специальных агентов ФБР Альдо Сакс, используя нестандартные методы, ищет таинственного серийного убийцу. Улики приводят его в подпольный рок-клуб, где он сталкивается с наползающим безумием и невообразимым космическим ужасом. Брирс и Лампер, молодые и дерзкие агенты ФБР, расследуют новые ритуальные убийства, связанные с последним делом Сакса. Но ничто не может их подготовить к визиту в богохульный Иннсмут – обитель невыразимых кошмаров и нечестивых обрядов.

"Один из самых грандиозных, амбициозных, сложных, непредсказуемых, оригинальных и невероятных романов англоязычной литературы последних лет "Иерусалим" - это настоящий калейдоскоп литературных форм и стилей: от жесткого реализма до экстравагантной детской сказки, от современной театральной пьесы до высокой мистики. Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами. Здесь судьбу людей может определить партия в бильярд, время течет по-иному, под привычным слоем реальности скрываются иные измерения, а история нашего мира обретает зримое воплощение."

Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошло последнее сражение в войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая война между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумных и святых, с которыми когда-то говорило небо.Один из самых грандиозных, сложных и длинных романов английской литературы последних лет – «Иерусалим» Алана Мура. Он на 10 авторских листов длиннее «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса. Но дело не только в размере.Алан Мур писал «Иерусалим» 10 лет, и этот роман напоминает настоящий калейдоскоп литературных форм: здесь каждая новая глава выдержана в своем стиле, начиная от традиционного реализма и заканчивая стихотворной поэмой и главой, выдержанной в духе «Поминок по Финнегану» Джеймса Джойса. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами. Здесь судьбу людей может определить партия в бильярд, под привычным слоем реальности скрываются иные измерения, а история нашего мира обретает зримое воплощение. При этом «Иерусалим» – это еще и настоящая энциклопедия жанров: пронзительная семейная сага и драма сплетаются в нем с одним из самых оригинальных и уникальных изображений загробного мира, описание повседневной жизни – с историческим романом, детективом и научной фантастикой, повествующей о кардинально новом восприятии времени и пространства. «Иерусалим» – это, пожалуй, самая необычная и ни на что не похожая книга, вышедшая за последние годы, аналогов которой в англоязычной литературе просто нет.

Не надо быть энтузиастом массовой культуры, чтобы по первым двадцати страницам понять, что «Хранители» — образец высокого, очень высокого искусства; а уж что будет на следующих двадцати... Не удивительно, что именно этот роман чаще прочих оказывается на верхней строчке в списках «комиксов для людей, которые не читают комиксы». Чуть ли не на каждой странице из-под тебя как будто вышибают стул; иконопись, двигающиеся в раме окна фигурки, подсвеченные потусторонним светом, — вот на что это похоже; и поразительно, сколько тонких вещей можно передать этими рисунками, как точно можно транслировать иронию — ну и базовые чувства, конечно: страх, сострадание, любовь, уныние.

Не надо быть энтузиастом массовой культуры, чтобы по первым двадцати страницам понять, что "Хранители" — образец высокого, очень высокого искусства; а уж что будет на следующих двадцати... Не удивительно, что именно этот роман чаще прочих оказывается на верхней строчке в списках "комиксов для людей, которые не читают комиксы".Чуть ли не на каждой странице из-под тебя как будто вышибают стул; иконопись, двигающиеся в раме окна фигурки, подсвеченные потусторонним светом, — вот на что это похоже; и поразительно, сколько тонких вещей можно передать этими рисунками, как точно можно транслировать иронию — ну и базовые чувства, конечно: страх, сострадание, любовь, уныние.Смысл в том, что... такой комикс, как "Хранители", — это совершенно особый, выглядящий страшно свежим способ рассказывать истории. И это именно литература, никоим образом не, например, живопись... Это роман, расширяющий представление о литературе вообще, о ее возможностях — и способностях к трансформации. И это радикальное обновление, капитальный ремонт, самая выдающаяся за последние десятилетия мутация жанра.

Провиденс — родной город Г. Ф. Лавкрафта. Но в тексте графического романа актуальнее другое значение: "провидение". "Провиденс" — невероятных масштабов исследование творчества Лавкрафта и его эпохи, с стихотворениями в прозе, интертекстуальными связями и рассказами в основе глав ("Холод", "Кошмар в Ред-Хуке", "Сны в Ведьмином доме" и другие). Самостоятельное произведение и третья часть трилогии ("Двор" — "Неономикон" — "Провиденс").

Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошло последнее сражение в войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая война между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумных и святых, с которыми когда-то говорило небо.Один из самых грандиозных, сложных и длинных романов английской литературы последних лет – «Иерусалим» Алана Мура. Он на 10 авторских листов длиннее «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса. Но дело не только в размере.Алан Мур писал «Иерусалим» 10 лет, и этот роман напоминает настоящий калейдоскоп литературных форм: здесь каждая новая глава выдержана в своем стиле, начиная от традиционного реализма и заканчивая стихотворной поэмой и главой, выдержанной в духе «Поминок по Финнегану» Джеймса Джойса. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами. Здесь судьбу людей может определить партия в бильярд, под привычным слоем реальности скрываются иные измерения, а история нашего мира обретает зримое воплощение. При этом «Иерусалим» – это еще и настоящая энциклопедия жанров: пронзительная семейная сага и драма сплетаются в нем с одним из самых оригинальных и уникальных изображений загробного мира, описание повседневной жизни – с историческим романом, детективом и научной фантастикой, повествующей о кардинально новом восприятии времени и пространства. «Иерусалим» – это, пожалуй, самая необычная и ни на что не похожая книга, вышедшая за последние годы, аналогов которой в англоязычной литературе просто нет.